АННА  ШАХНО

Письмо заливов

​

Разбуженные голосом воды. Пеной воды укрыты. Ласковые, сплетенные в узор нитями лучи, касаются поверхностей. Обнаженные тела, окутаны мягким влажным предрассветным туманом. Золотые песчинки струятся по изгибам и остывают во впадинах. Лица скрыты, закутаны в ткани волос и трав. Ветер стих. Пустынное побережье. Холодная ночь отступила. Время пробуждения ото сна. Переплетенные руки продолжают углублять узлы. Мир продолжает быть сам по себе, но впервые. Улыбка незабываемая, ослепительная, человека знающего, принявшего решение, человека, помнящего сердцем обещания, а не дающий обещания страстью. Руки тоже вспомнят. Ты знаешь.

 

Я расколдована, твоим поцелуем. И заколдована вновь. Коснувшихся – не коснувшихся, губами губ. Долгое мгновение, в котором я обречена, смотреть и видеть со стороны, как мы замерли. Как мы замерли. Как мы умерли и воскресли, превратились в свет и пространство. И в звук волны. В беззвучном предрассветном сумраке. Все, что было до этого забыто. Рассвет начат вновь. Все, что было до этого - прошлое. Рассвет продолжает нарастать, но то, что забыто ныне, приходит во сне, как болезненно поднимающаяся температура. То, что является нынешним чувством, можно начать забывать прямо сейчас. Рассвет пылает, не забывай это. Прошлое не трогает, но горит, не ранит, но тревожит, но есть. Сгорай мой сон яви, в этом огне. Я пленена в объятьях пламени. Глубокое нисхождение. Постепенное погружение. Дочувствовать температуру времени, и встречу, тепла с холодом. Как они вынуждены преодолеть свою природу в слиянии. Стать целым. Возлюбить противоположное. Возлюбить то же самое. Возлюбить чужеродное. Принять, подобно тому, как войти в воду, боясь глубины, но не боясь глубины близости. Коснуться дна, выхватить со дна самое драгоценное и сокровенное чувство. Задержав дыхание, затаив голос, оставив мысль. Сокровенное, из разжатых ладоней, устремляется в протянутые. Отдать и остаться бездыханным пространством, вмещающим в себя дыхание пространства. Помнить и забыть. Остаться не потревоженным. Не потревожит своей любовью, эти глаза. Вот они смотрят пристально в самое сердце. Вот, это уже удаляющийся силуэт, и глаза уходящего, смотрят в линию горизонта. Глаза, наполненные любовью, смотрят в затылок удаляющейся фигуры. В спину. В следы, оставленные на влажном песке. В песок, на котором на осталось следов.

Из того, что было встречено, все - приятное предложение провести время жизни. Приятное предложение. Я люблю тебя, но как часть мира. Я люблю тебя, но. Я люблю тебя, но.

Свидетель волшебства, в том заполненном людьми зале, пространстве высотой за пределами поля зрения, шириной за границами поля зрения. Двери распахнулись перед нами, и мы вошли в этот простор наполненный голосами и движениями, но не заполненный конкретными персонами. Цветы, украшающие это место, покорно застыли в красивых композиция, но ни один цветок не смел цвести. Формы источали ароматы, но зрение видело только необъятную тьму. Все, что у меня с собой здесь, это нежность, с которой я держу тебя за руку, мой возлюбленный. Этой нежности оказалось достаточно, чтобы цветы, которых я касалась, на мгновения выпуская твои прекрасные руки из своих рук, поднимали свои бутоны и распускались на встречу, моим поцелуям.

Вдохнув любовь задержать внутри. Дольше, дольше. Мне необходимо отдышаться. Сон не прошел. Сна не было. Это все реально, вечно. Незыблемо. Незыблемо. Встреча взгляда со взглядом. Они напоминают мне того, кто в этой веренице идет всегда последним. Неспешно. Торжественно возвышаясь. Затрепетало. Забилось. День повторился, окинув взглядом в последний раз пустынное побережье, не сопровождаемая и неожидаемая, не на этой, не на той стороне я, застыла. Замерла.

Оставила держать руку над горячим чаем. Сон в руку. В ладонь жар. Что с тобой? Смотрит на меня, своими темными, женской красоты глазами, стройный, худой, с черными густыми вьющимися волосами. Улыбается. Как мне покинуть дом этого человека, говорящего на другом языке, не найдя с ним общий язык тела, я отделана от него кипятком своей чашки. Сейчас, еще несколько минут я попробую согреться над этим ароматным паром. Туго сплетенная, сжавшаяся позиция тела, не занимает практически места, в этом глиняном доме - кувшине, с маленькими, под самым потолком окнами. Наверное, там за закрытыми ставнями, сверкают, невероятные миллиарды звезд.  Еще несколько минут, и я верну свой голос, в свою напуганную грудь, но отведи глаза, чтобы голос беспрепятственно вернулся. Я хочу вспомнить и других.

Тех, с кем я не была близка, меня объединяло желание любить. То, что невыразимо. Чувство любви такое огромное, оно не предназначено для тебя или меня, или только для нас, оно даруется в моменты времени, или время становится таким тонким, пространство таким отзывчивым, что мы можем отведать этот дар, беспредельного чувства. Вспомни, как такой же единственный рассвет, мы уже встречали, но втроем. Знали ли мы, что эта была любовь, быть рядом и быть целым? Ты все еще помнишь наши имена? Я так их и не узнала. Облачаясь в средневековые одеянья и плащи, беря в руки волшебные посохи странников, ночуя на крышах полуразрушенных храмов и под открытым небом на берегах темной таинственной реки, среди земляничных полей, наши руки были также переплетены, но лишены страстного тока. Они дарили тепло друг другу и спокойствие. Среди ветров со всех концов света, храня друг друга от ночи всю ночь. Я чувствовала два тела, обнимающих меня. Я чувствовала мир, без каких-либо усилий и приукрашиваний себя, я была любимым ребенком этого мира. Все что у меня было - это мои волосы, которые переплетались с травами, смешивая летние ароматы, я подстелила их под головы двоих, спящих рядом. Тот момент, когда, я видела в человеке человека, а в себе часть этого человечества. Чувство бесконечно и чисто как прозрачная ключевая вода. Мы видели один сон и один рассвет. Но обреченные быть объединенными одним временем, мы награждены каждый своей жизнью.

Зачем сейчас, ты вернулся требовать ответа и большего? Уже невозможно так чисто любить, желая, требуя, бесчинствуя. Уже невозможно хранить дружбу, как дары цветочных полей, не присеваемая красота, лежа в этих травах, наслаждайся бесконечной синевой перед твоими глазами. Уже невозможно быть другом, желая быть другим... Желая не быть вовсе.

Хорошо, знай, что случилось с моим доверием, однажды я, как и каждый, потребовала от мира большего. Бредущая по лесу, сквозь ветви деревьев, которые оставляли на моих руках розово - красные линии, смешивая с моей кровью свои смолы, я думала только о том, кто ведет меня в эту темноту. Он, кому я дарую все драгоценности своего сердца, так невнимателен к моему страданию, к моему молчанию, так безответен ко всем моим песням, так холоден и равнодушен к моим танцам. Я была привязана как собака к этой фигуре, покорно двигаясь в том неясном направлении, в котором двигается эта тень. Мои слезы орошали босые шаги по колючим и острым иглам, впивающимся в мои ступни и смешивая с моей кровью свои соки. Остановись, я люблю тебя, взгляни на меня, мне так больно, сколько раз я повторила это, не произнося ни слова.

Сколько раз я слышала это, и не остановилась сама. Помня о нашей детской дружбе, однажды ночью в чужом городе, из чужого дома, от обиды и унижения, я распахнула дверь в зимнюю ночь и попыталась сделать шаг. Я думала о тебе, я знала, что только тебе смогу рассказать о своей смерти, я смотрела в темноту пытаясь выйти, но я вернулась, чтобы притвориться живой. Надеясь, что смерть забудется, но это не забылось, оно превратилось в сотни картин на один бесконечный сюжет. Черные разводы угля, на белой бумаге. Ты не знаешь этого, но это знаю я. Зачем сейчас, ты вернулся просить любви, зная, что после любви нет любви? Зная, как высоко я ценю дружбу. Или не зная, как дружба недосягаема. Посмотри, разве я не напоминаю тебе дерево?

Я хочу знать есть ли большее. Есть что - то еще после того, когда ничего не осталось! Может быть в другом месте существует. Я чувствую, то что должно быть выражено, то, что ты можешь слышать из моих рук. Из неустойчиво замершего положения тела. В скольких окнах ты оставил свой взгляд и дыхание? Могу ли знать о чувстве связующем, но сейчас, я вижу, как легко присутствовать, и как сложно находиться в присутствии. Мне нужна помощь, мне нужен вопрос и ответ. Я приближаюсь к отчуждению.  Призванная к ответу и ярости - я бесстрашна, но откуда в тебе столько бесстрашия, дитя, чтобы прикасаться ко мне? Я нуждаюсь в откровенности. Еще большей, но ты нем, в своем желании обладать. Мне нужно поговорить. Наговориться, насытится разговором. Испить его до дна, чтобы не осталось ни единого смысла невыраженного. Качаться в колыбели обесцененных, да и нет. Не задерживаясь ни в одной из чаш этих весов. Забавляться игрой, в условиях которой - только принять или отвергнуть. Наслаждаться, нахождением вне этой игры. Обнажиться в слове.

Ты пересек незримую границу между мной и миром, чтобы, прикоснувшись к губам вдохнуть жизнь в мое сердце. Сердце как птица. Те птицы, которые поют, могут быть ненастоящими. Ненастоящие птицы не поют. Как и мысли. Можно уже отпустить руку. Отвести взгляд от этого дерева. Оно умирает. Мне снова хочется поговорить о деревьях, сказать, что дереву все равно на каком фоне расти. Вьется корнями, углубляется в почву. Стремится. Расширяется. Как дыхание -  во все стороны. Его время неподобно и неизмеримо той величиной, той длительностью, которую я выдерживаю, замерев возле него, но мы похожи. Мы одинаково бессмертны. Мы одинаково долго чувствуем и помним каждое прикосновение. Запечатлеваем, закольцовываем в самой сердцевине.  И помня, верны памяти, если даже преданы. Дереву все равно быть деревом. Молчаливым свидетелем бесконечности. Связующим пространство воздуха и почвы. Существо, вобравшее в себя всех существ. Бессмертная материя всех элементов единения. Безмолвствует, даже когда с него сдирают кожу, но поет, когда есть тот, кто слышит.

Я хотела вспомнить всех, кого я любила…Это невозможно, я обнимала так много деревьев. Я целовала так много деревьев. Я любила так много деревьев. Я не нахожу внутри себя то, к чему ты, человек, обращаешься. Я не узнаю более твои глаза. Но вижу страх, ты не помнишь, когда ты перестал быть мне другом и став взрослым, призывал меня к взрослению. Однажды, ты попросил меня уйти. Выйти из твоего дома, оставив дверь раскрытой нараспашку. Это был момент, когда мы были ближе всего друг к другу. Я повиновалась, мое длинное платье феи, рассыпало цветы, но они мгновенно засыхали, мои шаги удалялись, с каждым шагом я взрослела. Спускаясь по лестнице и выходя на улицу, я застыдилась своего яркого лесного наряда, этих всполохов бирюзового и розового. Я застыдилась себя. Это платье будет тяжёлым грузом, после того, когда мне вернут его руки, предавшие мою красоту. Я сожгу его в день солнцестояния и равноденствия, но это не поможет мне обрести прощение в себе самой, а сейчас, мне жаль, что будущего больше нет. Того будущего, в которое мы смотрели, гуляя и гуляя по улица остывающего города, смотрели и смотрели. Город, нашей юности. Здесь так много меня. Я забираю себя отсюда, забывая себя навсегда.

 Я повинуюсь зову лесов. Я верю только деревьям. Мне хотела бы выразить это, но теперь я дерево.

​

​

​

​